Хрупкому миру в Южном Судане угрожает хаос на границе с Суданом
Обновлено 01 мая 2023 г.
ДЖУБА, Южный Судан: Правительство Южного Судана выразило глубокую обеспокоенность боевыми действиями в соседнем Судане, которые, как оно опасается, могут перекинуться через границу и поставить под угрозу хрупкий мирный процесс.
Столкновения между суданской армией и военизированной группировкой в Хартуме потенциально могут спровоцировать гражданскую войну, в которую может быть втянут соседний Южный Судан.
Лагеря для внутренне перемещенных лиц в Южном Судане, такие как этот в северном городе Бентиу, рискуют быть затопленными людьми, спасающимися от войны в соседнем Судане. (AFP)
С тех пор, как 15 апреля начались боевые действия между суданской армией во главе с генералом Абдель Фаттахом Аль-Бурханом и военизированными Силами оперативной поддержки под командованием его заместителя, ставшего соперником, Мохамеда Хамдана Дагало, предпринимались многочисленные усилия по установлению перемирия.
Будучи близкими соседями, с долгой историей конфликта и взаимозависимости, любая нестабильность или эскалация насилия в Судане, вероятно, перекинется на Южный Судан с потенциально ужасными последствиями.
Одной из основных проблем южносуданских официальных лиц являются потенциальные экономические последствия затяжного конфликта на севере.
Судан экспортирует сырую нефть, произведенную Южным Суданом. Любой срыв этого торгового соглашения может привести к экономической нестабильности в молодой республике, которая уже пострадала от недавних племенных восстаний в восточном Судане.
В пятницу цена экспортной нефти Южного Судана упала со 100 до 70 долларов за баррель. Майкл Макуэй, министр информации страны, обвинил нефтяные компании в использовании кризиса для снижения цен. Эксперты говорят, что ситуация в Судане может иметь долгосрочные последствия для нефтяной промышленности Южного Судана.
«Ситуация вызывает тревогу, так как любое распространение из Судана будет для нас здесь очень большой проблемой, и именно поэтому президент Сальва Киир призывает к прекращению огня, чтобы в Судане вернулась нормальная жизнь», — сказал Денг Дау Денг Малек, исполняющий обязанности министра иностранных дел.
дела, сообщили Arab News.
«Южный Судан очень обеспокоен ситуацией в Судане, особенно с учетом нашей общей границы и исторических связей. Любая эскалация конфликта в Судане может иметь серьезные последствия для нашей страны».
Генерал-майор Чарльз Мачиенг Куол, старший военный офицер в Южном Судане, также взвесил потенциальный ущерб, который может нанести затянувшийся конфликт, подчеркнув необходимость стабильности в регионе.
«У нас есть силы, которые ранее были развернуты вдоль границ», — сказал он Arab News. «Наша страна сейчас готовится к защите границ, так как мы не хотим, чтобы эта война переросла в нашу страну».
Судан пережил несколько гражданских войн с момента обретения независимости от Великобритании и Египта в 1956.
Его первая гражданская война между севером и югом разразилась за несколько месяцев до провозглашения независимости 1 января 1956 года и продолжалась до 1972 года. В ходе нее сменявшие друг друга правительства на преимущественно мусульманском севере противостояли сепаратистским повстанцам на преимущественно христианском юге.
17-летний конфликт завершился договором, по которому югу была предоставлена автономия. Однако соглашение рухнуло в 1983 году после 11 лет относительного мира, когда президент Джаафар Нимейри решил отменить автономный статус юга.
Вторая гражданская война в Судане разразилась в 1983 году после восстания Суданского народно-освободительного движения/армии во главе с Джоном Гарангом. В 1989 году Омар Аль-Башир пришел к власти в результате переворота и подавил восстание южан.
Омар аль-Башир, бывший правитель Судана, машет тростью во время визита в Ньялу, столицу провинции Южный Дарфур, 21 сентября 2017 г. Его сопровождал командир военизированных формирований Мохамед Хамдан Дагло (слева). (Файл AFP)
война закончилась 9 января2005 г., когда Гаранг подписал мирное соглашение с правительством Аль-Башира. Краеугольным камнем соглашения был протокол, предоставляющий ему шесть лет самоуправления перед референдумом 2011 года о том, оставаться ли частью Судана или отделиться.
Южный Судан провозгласил независимость 9 июля 2011 года, разделив самую большую страну Африки на две части. Когда Южный Судан отделился, конфликт возобновился в Нубийских горах и Голубом Ниле в окраинах штата Судан в районах, удерживаемых бывшими партизанами, теперь называемыми НОДС-Север.
Этот раздел содержит актуальные ориентиры, размещенные в (поле Мнение)
Присутствие этих бывших южносуданских повстанцев вблизи общей границы усложняет нынешний кризис, поскольку их легко можно втянуть в конфликт.
Манассе Зиндо, независимый аналитик из Южного Судана и бывший делегат мирного процесса в Южном Судане, говорит, что участие этих лидеров повстанцев может иметь катастрофические последствия для безопасности Южного Судана.
«Малик Агар — лидер НОДС-Север. Он из штата Голубой Нил недалеко от Нубийских гор в Судане. Он был частью Южного Судана во время освободительной борьбы», — сказал Зиндо в интервью Arab News.
«После отделения Южного Судана граница поместила его в Судан.
Сейчас он является частью суверенного правительства в Хартуме. Если он примет сторону в нынешнем конфликте в Судане, он может перекинуться на Южный Судан из-за его связей с Южным Суданом».
Генерал Саймон Гатвеч Дуал и генерал Джонсон Олони, два южносуданских военных чиновника, которые перешли на сторону разных группировок, также базируются недалеко от суданской границы.
Оба мужчины являются лидерами НОДС-ИО «Китванг», фракции, отделившейся от НОДС-ИО Риека Мачара.
Повстанцы Народно-освободительного движения Судана в оппозиции (НОДС-ИО), южносуданские антиправительственные силы, патрулируют свою базу в Паньюме, на южносуданской стороне границы с Угандой. (файл AFP)
«Если генерала Саймона или генерала Джонсона удастся втянуть в суданский конфликт, он может распространиться на Южный Судан с катастрофическими последствиями для безопасности Южного Судана», — сказал Зиндо.
Правительство Южного Судана в настоящее время находится в состоянии повышенной готовности и призвало граждан, живущих недалеко от границы, проявлять бдительность и сообщать о любых подозрительных действиях.
Он также призвал к мирному урегулированию конфликта в Судане, добавив, что готов сыграть роль посредника, если обе стороны согласятся.
«Президент (Сальва Киир) призывает к прекращению огня и прекращению боевых действий, чтобы гуманитарная помощь дошла до нуждающихся», — сказал Дэн Малек, исполняющий обязанности министра иностранных дел.
«Он несколько раз разговаривал напрямую с президентом Аль-Бурханом и вице-президентом Мохамедом Хамданом Дагало, чтобы призвать их соблюдать прекращение боевых действий и вернуться за стол переговоров».
На этом снимке, сделанном 17 августа 2019 г., Президент Южного Судана Сальва Киир Маярдит сидит рядом с генералом
Абдель Фаттах Аль-Бурхан (слева на первом плане) во время церемонии подписания соглашения, прокладывающего путь к переходу к гражданскому правлению. Киир призвал Аль-Бурхана и конкурирующего генерала Мохамеда Хамдана Дагало прекратить боевые действия и решить свои проблемы мирным путем. (AFP)
ООН и другие международные органы также выразили обеспокоенность по поводу ситуации в Судане и ее потенциального воздействия на Южный Судан.
Агентство ООН по делам беженцев, УВКБ ООН, сообщает, что конфликт в Судане уже вынудил тысячи людей бежать в Южный Судан, усугубив и без того тяжелую гуманитарную ситуацию.
Южный Судан все еще восстанавливается после шестилетней гражданской войны, закончившейся в 2018 году, в результате которой погибло более 380 000 человек и миллионы были перемещены. В настоящее время страна пытается реализовать мирное соглашение, подписанное в сентябре 2018 года, но прогресс идет медленно, и в разных частях страны поступают сообщения о спорадических столкновениях.
По мере ухудшения ситуации суданские беженцы наводняют границу в Южном Судане. Международные агентства по оказанию помощи призывают к срочным действиям для предотвращения гуманитарной катастрофы.
По данным УВКБ ООН, в настоящее время в Судане находится более 800 000 беженцев из Южного Судана, четверть из которых находится в Хартуме и непосредственно пострадала от боевых действий.
Египет, северный сосед Судана, заявил в четверг, что не менее 14 000 суданских беженцев пересекли его границу с момента начала боевых действий, а также 2 000 человек из 50 других стран.
По данным ООН, по меньшей мере 20 000 человек бежали в Чад, 4 000 — в Южный Судан, 3 500 — в Эфиопию и 3 000 — в Центральноафриканскую Республику. По данным ООН, которая предупреждает, что, если боевые действия продолжатся, до 270 000 человек могут бежать.
Гэвин Келлехер, гуманитарный аналитик Норвежского совета по делам беженцев в Южном Судане, сказал, что страна плохо готова принять ожидаемый приток беженцев с севера.
«Число вновь прибывших до сих пор неясно, но они, скорее всего, продолжат расти в ближайшие недели, и очень важно, чтобы мы сейчас запустили механизм эффективного гуманитарного реагирования», — сказал Келлехер в интервью Arab News.
«По оценкам, около 75 процентов населения Южного Судана уже нуждаются в гуманитарной помощи, и на большей части страны наблюдается чрезвычайный или критический уровень отсутствия продовольственной безопасности.
«Дальнейшие потрясения, такие как волны новоприбывших из Судана, выводят ограниченный объем доступных ресурсов на новый уровень».
Почему Первая Республика терпит крах
Три ранее солидных банка среднего размера внезапно столкнулись с крахом. Вина лежит на самой системе.
Уильям Д. КоэнСтефани Кейт / Bloomberg / Getty
Сохраненные истории
В марте Silicon Valley Bank, когда-то предмет зависти национальной технологической элиты с активами более 200 миллиардов долларов , рухнуло в мгновение ока — почти 36 часов от начала (слухи о ее неплатежеспособности) до конца (объявление о поглощении Федеральной корпорацией страхования депозитов). Это был второй по величине банкрот в американской истории. Крупнее был только крах Washington Mutual, активы которого на момент банкротства в сентябре 2008 года превышали 300 миллиардов долларов. Через два дня после катастрофы SVB обанкротился и малоизвестный Signature Bank, у которого было около 100 миллиардов долларов активов. Это был третий по величине банкрот в американской истории.
Ожидается, что в эти выходные First Republic Bank с активами в 233 миллиарда долларов прекратит свое существование. В феврале акции банка стоили 147 долларов за акцию; теперь он составляет около 3,50 доллара, снижение на 98 процентов. Когда First Republic потерпит неудачу и будет захвачена FDIC, как многие ожидают, она заменит SVB и станет вторым по величине банкротством банка в американской истории.
Что происходит? Почему эти три ранее солидных банка среднего размера вдруг оказались на грани уничтожения? Ответ кроется в самой природе банковского дела. Наша так называемая фракционная банковская система в основе своей рискованна и уязвима к внешним потрясениям, таким как недавнее повышение процентных ставок, которое руководители этих банков должны были предвидеть, но, очевидно, не предвидели.
Когда мы кладем в банк доходы от нашей зарплаты после уплаты налогов, нам нравится думать, что мы поместили деньги в надежное место и что они всегда будут там для нас, когда мы подойдем к банкомату и захотим немного денег.
его обратно. Теоретически мы можем с уверенностью предположить, что так оно и будет. Часть наших наличных все время находится в банке, и, конечно, мы всегда можем снять 100 долларов здесь или 200 долларов там. Но большая часть денег, которые мы вкладываем в банки, не хранится в хранилищах банков.
В этом суть «дробного банковского дела». Способ, которым банк зарабатывает деньги — а американские банки в первую очередь являются частными предприятиями, ориентированными на получение прибыли, — заключается в том, что он берет наши депозиты и затем ссужает эти деньги частным лицам, компаниям, университетам и муниципалитетам. На самом деле любому, кто может соответствовать требуемым стандартам кредитоспособности и имеет средства для оплаты займа в виде комиссий, процентов и основной суммы долга. Разница между тем, что банк платит нам за наши депозиты, и тем, что он получает в виде процентных платежей и различных сборов от заемщиков всех видов, по сути, является одним из важных способов получения банком прибыли.
Например, мой собственный банк, JPMorgan Chase, ежегодно выплачивает мне один базисный процентный пункт по моему расчетному счету (0,01 процента) и два базисных пункта (0,02 процента) по моему сберегательному счету — практически ноль. Общий объем депозитов JPMorgan Chase составляет около 2,5 трлн долларов. Это один из ресурсов, которые банк использует для выдачи кредитов для получения дохода. Другими словами, JPMorgan Chase получает сырье практически бесплатно. (Трудно найти отрасль, кроме депозитарной банковской деятельности, для которой это справедливо.)
Затем JPMorgan Chase берет это сырье — наши депозиты — и ссужает эти деньги на пять, семь или 10 или более лет под гораздо более высокие процентные ставки, плюс все эти сборы. Разница между почти нулевой суммой, которую он платит по нашим депозитам, и тем, что он возвращает от заемщиков, составляет большую часть прибыли банка. Чистая прибыль JPMorgan Chase в 2021 году составила 48 миллиардов долларов, а в прошлом году — около 38 миллиардов долларов.
В последнее время прибыль банков резко возросла, в значительной степени благодаря 13-летнему (2009 г.)–22) так называемая Политика нулевой процентной ставки, или ZIRP. При ZIRP, детище бывшего председателя ФРС Бена Бернанке, и политике, проводимой его преемниками Джанет Йеллен (теперь министр финансов) и Джеем Пауэллом, ФРС вышла на рынок и скупила все виды долговых ценных бумаг оптом. За этот период баланс ФРС увеличился примерно в 10 раз до почти 9 триллионов долларов по сравнению с менее чем 900 миллиардами долларов до финансового кризиса 2008 года. Бернанке и его преемники в своей мудрости решили, что после этого краха экономике США, погрузившейся в Великую рецессию, нужен был толчок в виде низких процентных ставок. ФРС полагала, что если бы стоимость денег была достаточно низкой, люди брали бы больше и использовали кредиты для инвестиций в найм большего количества сотрудников, строительство новых заводов, приобретение нового оборудования, расширение за границей и так далее.
Это казалось блестящей идеей, и какое-то время так оно и было: она в значительной степени преуспела в стимулировании умирающей экономики, несмотря на тупиковую ситуацию в Конгрессе, которая сдерживала любые фискальные стимулы. Агрессивная денежно-кредитная политика ФРС, по сути, заменила то, что обычно могло бы быть адекватной фискальной реакцией Конгресса.
Низкие ставки были благом для тех секторов экономики, которые зарабатывают деньги на деньгах — банков, хедж-фондов, частных инвестиционных компаний, альтернативных управляющих активами — и приносили пользу тем, кто занимает деньги, таким как федеральное правительство, муниципалитеты, домовладельцы и корпорации. Однако для людей с фиксированным доходом, таких как пенсионеры и пенсионеры, ZIRP был ужасен, потому что их сбережения приносили очень мало дохода. Это был компромисс, на который решил пойти ФРС, и остальные согласились, хотя никто из нас ничего не мог с этим поделать.
Как бы прекрасно ZIRP ни работал у некоторых, он продолжался слишком долго.
В конце концов, политика ФРС снизила процентные ставки до самого низкого уровня в истории. Наконец, после более чем десятилетия краткосрочных процентных ставок, близких к нулю, и долгосрочных процентных ставок на исторически низких уровнях, в 2022 году Пауэлл начал менять курс. форме банкротства SVB, Signature Bank и First Republic Bank. У First Republic, как и у SVB и Signature, был портфель кредитов, выданных на вершине рынка. В частности, Первая республика выдавала своим богатым клиентам гигантские ипотечные кредиты по низким ставкам. Эта стратегия была хороша для заемщиков, которые любили банк, но плохо сказывалась на профиле риска банка, особенно после того, как Федеральная резервная система начала агрессивно повышать ставки. Если вы владеете портфелем облигаций или ипотечных кредитов, выпущенных по низким ставкам, портфель быстро теряет стоимость на основе текущей рыночной стоимости, когда процентные ставки растут.
В своем финансовом отчете за первый квартал First Republic объявила, что вкладчики сняли около 100 миллиардов долларов в течение нескольких дней после краха SVB, что само по себе было вызвано изъятием более 40 миллиардов долларов за день до его краха.
Этот двойной удар — бегство вкладчиков, портфель активов под водой — привел к краху Первой республики.
Чтобы было ясно, менеджеры этих трех банков должны были предвидеть, что ZIRP не будет существовать вечно, и должны были спланировать это соответствующим образом. Но они этого не сделали. Помимо собственного плохого управления рисками, банки успешно лоббировали снижение регулятивного контроля со стороны ФРС, потому что они не входили в число крупнейших банков страны. Президент Дональд Трамп подписал это дерегулирование в качестве закона в 2018 году. В пятницу в отчете о провале SVB, подготовленном заместителем председателя ФРС Майклом Барром, было обнаружено, что это ослабление регулирования «препятствовало эффективному надзору за счет снижения стандартов, повышения сложности и продвижения менее напористый надзорный подход».
Недавние банкротства банков должны стать полезным напоминанием о рисках, присущих частичной банковской системе, — насколько на самом деле хрупки банки и насколько восприимчивы к разрушительной потере доверия.
Дробная банковская система работает только в том случае, если люди уверены в ней и в том, что их деньги будут там, когда они этого захотят. Но ни один банк не может противостоять панике именно по той причине, что для того, чтобы банк делал деньги, большая часть наших денег находится не в банке. Бизнес-планы банков строятся на этом несоответствии между активами и пассивами. Когда что-то идет не так, мало что можно сделать для спасения учреждения. Как сообщается, JPMorgan Chase, Bank of America и PNC соперничают за то, чтобы купить тушу First Republic после того, как FDIC возьмет ее на себя.
К счастью, хотя все три обанкротившихся банка имели определенное региональное значение, они были второстепенными в работе наших рынков капитала. Их крах не должен привести ни к чему подобному тому, что произошло в 2008 году, когда рухнуло несколько крупных банков Уолл-Стрит. Это было настолько близко, насколько мы подошли со времен Великой депрессии к краху всей финансовой системы. В этом отношении ререгулирование крупных банков в 2010 году в соответствии с законом Додда-Франка помогло сохранить целостность нашей банковской системы.